Местный житель
Группа: Иные
Сообщений: 217
Регистрация: 14.2.2005
Пользователь №: 3 574
|
- Валиус! Валиу-у-ус!!! Быстрее сюда, мы нашли! Наконец-то! О, боги, неужели я дожил до этих дней! – седовласый старик, рискуя здоровьем, надсадно звал своего коллегу-археолога.
- Быстрее же, Мусорщик тебя подери, иначе я разверну его один, без тебя!
- Не смей! – тяжело дыша, Валиус подбежал к другу и повторил, задыхаясь, - Не смей… Иначе я прокляну тебя, Сарукан…
Оба старца низко склонили головы над ничем непримечательным свитком.
- О, милосердные боги! Хвала вам! Мы нашли его! Смотри, печать самого Маргодара!
- Скорее, скорее… Пойдем ко мне! О, небесные силы, спасибо вам, спасибо тебе, Мироздатель – за то, что направила наши умы, спасибо тебе, Мусорщик – за то, что не сбил с верного пути. Спасибо, что на старость лет послали нам великое счастье!
- Тридцать пять лет… Тридцать пять лет упорного труда – и мы нашли его! – почтенные мужи готовы были пуститься в пляс.
- Тайна Громовой Долины! Сокровища Самара!!! Появление Ордена! Боги благоволят нам, Валиус, сегодня мы узнаем то, что долгие годы было сокрыто людских глаз!
Словно малые дети пустились они вскачь, резво перепрыгивая обломки острых камней и ловко огибая останки мощных стен Демонса, под которыми продолжали усердно копошиться рабочие.
- Читай! Тебе принадлежит право первым начать читать Слово Маргодара, ибо ты первый взял его в руки, - произнес с неприкрытой ноткой зависти Валиус.
Сарукан плотнее запахнул вход в шатер и неторопливо зажег с десяток свечей, дабы обстановка соответствовала торжественности момента. Прокашлявшись, он вслух начал зачитывать священные строки древнего пергамента, аккуратно переворачивая очередную хрупкую страницу.
* * *
Отроки будущего, внемлите слову пророка святому,
Что пронеслось сквозь забытые древние годы,
Что сохранилось нетленным в пучине войны кровожадной,
Что повествует о подвигах ратных, истертых веками,
Что, будучи слышно, качнет равновесия чашу, доселе недвижну,
Что нарушит преданий привычный вам образ старинный,
Что зерна посеет сомнений душевных и веры правдивой,
Что ловко проникнет к вам в души! Внемлите, реку вам, внемлите!
* * *
О древняя песнь, над миром, погрязшим в войне, пролетает,
Взмах красных крыл рвет в клочья пространства аэра,
Преграды крепки ваших стен, преступить нету воли,
Но рвется душа, смеясь над попыткой задержки, сметая курчавые тучи,
Ввысь, вверх, к священным Богам, сравниться с владыками неба великого!
Чтоб властью бессмертной себя оделить на века, самой стать божественно дивной,
Чтоб смехом своим всемогущим упиться, а прочих низвергнуть в былины!
* * *
Молвил Акорин, поправ книгу Бога ногою могучей своею,
«Боги – ничто, я – ваш бог! Мысли иные гнать прочь и немедля!»
Люди не все развернулись к Акорину ликом, часть отошла – лицезреть издалече,
Дабы десницы великой страшная кара прошла мимолетно.
Свет не видал доселе героев подобных, что, не страшася ни мало,
Подобных словес изрекали ужасных, попрая богов вечноживших.
«Люди, что гордые жители Санда, что храбрые воины Муна,
Торговлею хитрые, града Сана воители, с Девила люди - я вас призываю,
Обители Демона, мудрые вои, в Ангелсе ждущие вечного Бога, и не забыл я
Столицы великой защитников важных – и к вам я взываю!
Вам, многоблиставшим своими делами, я предлагаю идти вслед за мною,
Вас, мужей столько смелых, сколь гордых, отринув плач чад и стенанья любовниц,
Горе любимейших жен и витий сладкогласых науки о мире,
Поднимите оружье из стали крепчайшей, за мною идите, ничтоже сумнящеся!
Вечная слава, почет неизмерный, добыча великая, режущий глаз блеск трофеев,
Всем, кто осмелится выбрать дорогу, что вьется, подобно извилистым волнам,
За мной по пятам вступит смело, надеясь на лучшую жизнь средь людей, не бессмертных,
Я клятву даю!» И, в знак обещанья, что крепче основ мировых от созданья,
Мечом своим верным, что множество крови испил у врагов жизни прошлой,
Взмахнул и, выставив длань наперед пред собою, не издавши ни звука,
Акорин по локоть отсек себе левую руку, что верой и правдой служила годами.
* * *
Народ, что собрался в ту пору пред храмом, от святотатца отпрянул, смутившись,
Богиня, сердцам разлюбезная, сладкая гласом, спустилась с небес пред толпою шумящей
На площади рокот воздвигся, волнуясь, ужас проснулся, терзающий душу –
Видели ранее чудо лишь жрицы, что, усмирив непокорное тело,
Богини обет чистый свято хранили, не допуская мужей, дивных видом,
До сердца младого и радостей вольных, что девам иным позволительно только.
«Нас посетила сама Мироздатель!» - молвил народ, склонив головы долу,
«Счастье великое, радость огромная, дети, смотрите на светлую деву!»
Молвила дева, прекрасная ликом, воздев руки белые к небу глубокому,
«Акорин! Тебе я реку, не усердствуй в деяниях чуждых мирскому народу,
Забудь мерзких слов своих полные речи! Остынь, как вода, что мешают со льдами,
Когда на жаре снедающей тяжкой желают прохладного сока отведать!
К тебе обращаюсь я, вечноживущая, ради тебя я с небес опустилася,
Ради того, кто вел за собою народы во имя мое вечноприсное!»
Яростно ей отвечал тут Акорин, не склонивши мятежную голову,
«Мироздатель, Богиня, чужда ты мне боле, как теперь и другие, в одном с тобой
Царстве живущие ныне – дщери небесные, Благодать, Вознесение, что для тебя милее
Всех смертных; забудь обо мне, я пресмыкался ранее в страхе, но не теперь!
Я сам по себе, водил я народы на смертные брани жестоких царей.
Жен своих я любил длинновласых, сияющих телом и тонких умом,
Пойду и далече, сквозь мир на земле, восстану, сверкая во мраке ночном.
Великим меня окрестят, может, позже, оценят потомки боев смертных плод,
Мне надоело склонять свои мысли, дела свои, войны, к ногам белоснежным,
Подобной тебе Богини холодной, незримой, строгой для прочих,
Которой являешься к нам ты с небес, столь же бездонных, сколь Океан
Велеречивый, шумящий прибоем, мощной стихией в руках управляя,
Милуешь тех, кто сжигает дары, и караешь иных, позабывших дорогу
В сей чудный храм, что построен руками твоими и для тебя же из света лучей!
Ты не живая, хоть пышешь ты властью, не можешь понять человечьих страданий,
Милее мне Бог стал другой, что полон отваги, что полон коварства.
Богиня! Во власти твоей покарать мое тело, что бренное ныне стоит пред тобою,
Но душу уже ты не сможешь отъять – она не моя; я в дар отписал ее древнему Богу,
Что более стар, чем и ты, и твой мир, что видел твое сотворенье из мрака,
Что хаосом правил во время древнейших, что в гневе страшон, и не терпит сомнений!
Мусорщик имя ему, великомогучий, позабыли народы, но не все и не всюду –
Кое-кто тризны в честь Мрака и Боли правил доныне, надеясь на чудо,
Чудо свершилось, проснулся Бог злобы, что свергнет тебя в чудных кущах небесных!»
Муки жестокие скорчили лик, волны под кожей задвигались жуткие,
В сей же час, обхватив свою голову темную, ниц пал Акорин, в стенаниях корчася,
Небо взорвалося взрывом бардовым, брызнули разом брызги кровавые,
Словно дождь, окропляя Ангелса жителей, в тот день перед храмом столпившихся,
Сотнями в прах повергавшихся, священного ужаса полные.
Собаки завыли, надсадно стеная, из глоток вой жуткий наружу извергнув,
Мрак непроглядный на град спустился, лишь храм Богини остался нетронут,
На шпиле высоком солнцем блиставший, надежды даруя на смерть милосердную.
Вмиг воздуха вихрь скрутился ужаснейший, взметая листву и трепет внушая священный.
Явилося нечто пред взоры народов, полное гнева, огня и страдания,
Каждый, на нового Бога кто миг хоть глядел, зренья лишился в тот час же навеки,
Но не жалел о содеянном боле, ибо слепость очей – ничто по сравнению с адом.
«Мироздатель, приветствую, полную жизни, в небе сиявшую
Столько веков одиноко, забыв об усталости, отдыхе!
Я вернулся помочь тебе в деле, тяжкую ношу которого столь неразумно на плечи взвалила.
Чем меньше людишек, тем больше веселья – не правда ль, Сестра, вместе развеемся?»
«Я не сестра тебе, сын бога Мрака, не повторяй больше старых ошибок!
Я не сестра тебе!» - так она молвила, глядя в спину из убегавших последнего,
В спину последнего небослужителя, что только что в чувства пришел неразумно.
* * *
«Знай, мать людей всех, знай правду суровую, нет нам с тобой уготованной чести
Совместно на троне небесном рассиживать, царя над судьбами мира угасшего.
Эта честь для меня, ты можешь сражаться –явно не стану противиться Свету -
Только вот мира у нас меж собою не будет отныне, запомни!»
«Ты, дитя Мрака и сын бога Жути, не тщися напрасно думой враждебной,
Восстану из пепла, аки Феникс творящий, Братья Святые помогут мне в этом.»
«Произнесенное слово Богини крепче камней от создания мира.
Вспомним сей уговор непреложный в боях наших слуг подчинившихся множеством.»
На том порешивши судьбу человеков, воспрянули ввысь, удаляясь от храма.
Акорин, не смея дышать пред богами, очнулся от страха и сызнова рек:
«Вы видели все, что пред взорами вашими деялось, вспряньте,
Смахните оков крепких путы старинные, главы склоните свои непокорные,
За мною идите, победы сквозь смертные, к доле иной, сготовленной Вечномогучим!»
Молвил отступник от слова святого, подъял с земли своей кисти останки,
И из града Богини, спеша, удалился, ждать верных слуг на горе Гариона.
* * *
Тучами черными, мощными купами, под пяту Акорина сдвиглись народы,
Счесть невозможно мерзавцев, воли желающих, смертных отступников,
Что черным мухам подобно, стаями, над Гарионом витали голодные,
Жгли приношенья, дары богатейшие, уповая на нового бога ужасного.
Неисчислимая рать собралась у подножия крепких основ Гариона незыбного,
Пламя костров многотысячных вдаль на дневной переход до усталости
Освещало дороги тореные воинам сумрака мрачного,
Что, не смутившись будущим черным, тянулись служить верою-правдою
Коварному, зло затаящему в сердце дюже великое,
Шли, притащивши с собою повозками ворох оружия, шлемы стальные, богато украшенные,
Латы, на солнечном свете до боли сиявшие, поножи медные, крепкие наручи –
Все за собою каждый волок, что на сторону Зла становился навеки отныне.
Все эти дни, что сбиралося воинство, не прекращаясь дожди шли холодные,
Плач, вопли о помощи, раздавались с небес оглушающие –
То Богини служанки слезы на землю роняли прозрачные,
Криком истошным в небытие провожая людей, ранее милых им,
Милых сердцам воинов старых, младых, не вкусивших боев сладких юношей.
* * *
Ждал девять дней Акорин алкавших кровавого боя,
А на утро десятого с речью пылающей встал из шатра своего мрачно-черного:
«О, небожитель могучий, страшный во гневе, милый к воям угодным ты,
Здесь лицезрей ты страждущих битв, крови, насилия, власти и золота –
Здесь собралися под знамя твое воины мира многие лучшие,
Здесь мы во имя твое и во славу твою начало положим войне истребительной,
Здесь клятвы верности мы принесем, чтоб отсеять до брани душами слабых,
Здесь пусть разверзнутся хляби небесные, мрачные тучи разгонятся ветрами,
С неба ты знак изъяви нам, что принял в армию мрачную,
Первыми воями, во главе Страха с Тьмой устращающих!»
В раз загудели народы, тщась углядеть в небесах знаки божии,
Вдруг грянул гром, в центре неба явился лик бога ужасного,
Неведомый страх род людской обуял, встряслися поджилки у наихрабрейших.
«Смертные!» - жутью повеяло между кострами – «Внемлите мне, и ослушания бойтесь,
Как смерти, оби сие равнозначно отселе для вас, сотворенных из праха.
Ныне идите на Юг пышножаркий всею великой армадой собравшейся,
Там незыблемый Демонс стоит, опираясь столетья на стены крепчайшие.
Вот вам веленье мое – овладейте богатствами! Града свободного станьте царями,
Жен вражьих в полон, чад – на костры, воинов смерти предать стоит лютой!»
Рек, и исчез грозногласый с неба глубокобездонного лик бога мрачного,
Лик Бога Смерти, войны, разрушений, страданий. И, паче отчаянья с горем людского,
Мило ему богов умерщвление Светлых - всех известь их под корень замыслил коварный,
На хаоса силы надеясь, вкупе с умом, что оттачивал в вечности.
* * *
Смешались народы разноголосые, никто не смотрел на говоры прочие,
Без слов понимали соседа желания, будь то битва кровавая, али песня смешливая.
Акорин нарек войско Армией Тьмы, и покатилась она, аки волны,
По землям людским, усмиряя, склоняя, племя за племенем, к страху безбрежному,
Дань изымая со всех, да такую, что на века да останется в памяти,
Двигались рати по миру известному, к цели своей, что зовут люди Демонсом.
Видом меняясь, бывшие люди, зверства чинили с народами мирными,
Не все выходили, как были, из браней – кого-то защитники жизней лишали,
Но мертвыми воями Армия Тьмы вновь и вновь пополнялася,
Ратники, в поле сражения павшие, Армаду великими силами полнили,
Смертные, видя такие события, с отвагою большею в битвы бросалися,
Не страшась ни меча, ни копья, ни дрота востороточеных от супротивника.
Смелостью жуткой ниспровергали преграды, возводимые градов воителями.
По странам, что были известные в те времена мужам из мудрейших,
Вестники злые мрачного бога, кровавые реки вслед за собою,
По праху текущие тверди земной и впитаясь в глубины, летели вперед,
От победы к победе – много смертей за собой оставляя, много рабов уводя окоянных,
Спутанных цепами жуткой неволи, призванных быть у Тьмы в прислужении.
* * *
Был среди них Самар из купцов, во смертности алчный до болей душевных,
Презренный барыга, увидевший в случае златом легко поживиться возможность.
Драгоценных каменьев блеск нестерпимый сменил за любовь и презренную жизнь,
Руки свои, по локоть в крови жертв невинных обманов хитрейших торговых,
В каждый кошель он алчно пускал, снятый с тел им мирян убиенных.
Все складируя в воз аккуратно, чтоб влезло, с добром желанием скрыться терзаясь,
Покинуть ряды жуткой Армии Тьмы, тратить сокрытое в возе богатство.
Слух о мерзавце дошел до Акорина, вспрянул тотчас повелитель от Бога,
Призвал перед темные очи свои, страстно желая кару измыслить вою коварному,
Что, не гнушаясь, от общей казны скрывал свое злато, скупясь, не делился с народами.
Так начал глагол повелитель народов Акорин, встав с трона, с трупов слепленного:
«Самар! О, самый презренный из воинства Смерти! Не видывал я уловок подобных,
Моих ты границы попрал повелений – забыл, о ничтожный, устои Армады!
Тебя, многоалчного, вместе со златом, награбленным мерзко у прочих мужей,
Схоронят под Дубами мощными, стенами Демонса, славного стенами.
Отныне ты смертен, как люди иные, под знамя не вставшие нашего Бога,
Несчастный, отобрана сила, что в прах низвергнуться тебе не давала доселе навечно,
Умрешь, как животное, без вспоможения Бога, свои же соратники камень воздвигнут,
Подохнешь от голода лютого в стенах пещеры, камнем заложенной,
Клубом на горке свиваясь злосчастных богатств людишек, тобой убиенных!
В ту пору посмотришь, добром сколько важным, предстанут злаченые креды!»
Так молвил Акорин, указующий воям, и стража в тот час же сковала Самара,
Цепи пройдохе златые повесив, отребье во мраке покинули Свийской пещеры,
Воздвигнув почетное смертное ложе из камней богатых, награбленных вором,
Осыпав монетами разных достоинств, они удалились, закрыв входы камнем,
Что сдвинуть не в силах и пятеро воев, коль мощь в своих чреслах направят едино.
Жуткие крики из дебрей пещеры еще трое суток слух грубый ласкали.
Так сгинул вор, предатель народов, так муж Акорин наказывал подлых,
Так совершал темный суд над предателем муж, вождь народов.
* * *
Во время то древнее, полное боли, страхов и смуты, сомнений и крови,
Вновь ниспустилась на землю Богиня, славная, именем сладостна смертным,
Вечноцветуща, ланитами красна, выей чудная, блиставша персями,
Молвила жрицам: «Сбирайте народы, всех созовите, что есть ныне в Граде,
Каждого ныне касается это, кто обитает во стенах защитных,
Старцев седеющих, юных мужей, и дев волооких, старух, что беззубы!
Скорей исполняйте веленье мое, мчитесь по улицам светлого града!»
Благоговения полные девы, что непорочные в храме служили,
Вмиг обнесли сию весть по кварталам, толпами шумными люди явились,
Дабы внемлять из уст Миры пресветлой, что изглаголить желает Богиня.
«Повелеваю, а вы – подчиняйтесь, подайте ниц перед божьим явленьем,
С этого года, с этого дня, с сейчашней минуты я рати сзываю на службу себе!
Кто силу почувствовал, волю, могущество – карать отступивших от имени Миры,
Вставайте под знамя мое и сплотитеся – вам предстоит час суровейшей брани,
Такой, что свет весь и не видел доныне. Сражаться за веру и за справедливость,
Карать отступивших от светлого слова, от правил всевечных придется вам в поле.
Сими словами даю позволенье на становление Светлого Братства, Братства защитников,
Братства храбрейших, дев и воителей, и нарекаю его Белым Орденом.
И повеленье мое да исполнится, внемлите голосу вечному свыше!
Воитель умнейший, из всех мне милее, Коринтий отважный восстанет во главе.
Далее с ним, лучезарным, я буду общаться, передавать повеления прочие.»
Молвила так и исчезла с ступеней, что подымались к великому храму.
* * *
Молва пронеслася от края до края, что Орден – всех человеков Защитник -
Велением свыше Богиня создала, явившися смертным на камнях близ храма,
На Тьму и деянья ее гнева полные, стекалися бурно воители мощные,
Чтоб стать под знамена Ордена Белого, чтоб нечисть из мира известь подчистую.
Коринтий, мудрейший из всех, стал Верховным, с умом раздавал указанья по делу;
Прошлых обид сметая границы, плечом ко плечу вставали доспешные,
Готовые к браням в полях зеленеющих, ученые скорбью от темных служителей,
Смерть ради счастия внуков своих от Армии Тьмы приять все готовые,
Нет среди них места гордости ложной, нет места властности, зависти алчной –
Светлые главы готовы ставить под взмахи острейших мечей тучи монстров.
* * *
Пламя, пылавшее над головами, кровью залило бездонность аэра,
Смерть предрекало защитникам смелым града доселе стоявшего крепко,
Мощными стенами славного, от местных баталий кровавых далече;
В ужасе девы седые и млады, все без разбору, стеная, рыдали.
Плач разносился великий над градом, радуя души воинства мертвого,
Что, изготовившись к штурму последнему, стройные войска свои выставляло.
Крылья чернодоспешных воителей, стройных, на конях быстроногих сидящих,
Плоть облезавшая крыла остовы их, делая чуть на людей походящими,
Оружия жуткие, смерть приносящие, крепко в руках сожимали противники,
Смерть в их очах мрачно-черных, подобных сокам земли твердокаменной,
Прямо глядела на воинов Демонса, не оставив к побегу тропинки и маленькой.
Смерть, только смерть, в жутких муках страдальческих, для осажденных готовили демоны,
Тишина, нерушимая звуками, воцарилась на поле пред стенами –
Мертвые вои не дышат, не чувствуют, им шевелиться в вечерней прохладе,
Дабы согреть озябшие руки, вовсе не надобно – в миг к брани готовые!
Вой леденящий понесся с задних рядов Мрака воинства темного,
Всколыхнулися зримо армады, пришедшие власть Бога Тьмы возвеличивать,
Двинулись в ногу под стены крепчайшие, ни единой не дрогнув фалангою –
Мертвым чужда боязнь поражения! Решимости хладной исполнено знамя
Армии Тьмы – взвиться над Демонсом, не сдававшимся ранее.
Сверху, со стен, слетали камения тяжкие на нападавших, давя торопящихся,
Капли смолы на людях одежды сжигали и сбруи на конях, пламенем дышащих,
Но, не считаясь нисколько с потерями средь авангарда смелейшего,
Слал все новые, новые силы мертвецкие, Акорин, царь племен переродившихся,
Дабы победу столь жданную долго, приблизить скорее во времени.
Пал Демонс грозный, сраженный в той битве бесчисленной ратию,
Не стану читателя я утомлять описаньем деяний злобливых и жутких,
Что сотворили войска победителя, взявшего город, один из древнейших.
Родные дома, огненным жаром пылавшие, уже не смогли обитатели видеть –
Всех приказал уничтожить владыка Акорин, не глядя на возраст и косы,
Малых детей – сжигали в кострах, а мужей – смертью иной умерщвляли,
Только лишь дев, сладких видом, для ратей оставил победы достигших он,
Прочих – на алтарях во имя темного Бога заклали ножами умело.
* * *
После смертей многочисленных Бог, удовольствуясь жертвами чудными,
Лик свой в небесных пустотах вновь предъявил, озлобленно щеряся,
Так темный Мусорщик вечный глагол предоставил своим верным служителям:
«Доволен я вами, дети мои, страсть как доволен! Низвергнули в прах супостатов,
В лицо посмеявшись их женам и чадам, владеете градом свободолюбивым доселе!
Я, проживший долгую вечность, не сразу упомнил, когда столь смеялся,
Глядя на смертных! Вы душу мою потешили славно, полей бранных дети,
Походов великих! Одно лишь осталося дело нелегкое, дело опасное,
С силой собравшись, закончить суметь, предо мною имен не позоривши -
Войско, вашему Богу противное, но светлой Мире дюже приятное,
Шагом поспешным близится к Демонсу – его изничтожить вам поручаю я!
Смерти предать, жителям местным подобно, паладов могучих низринуть,
Дабы не стало смертного войска, хвалу возносящего дивной Богине!»
Армия Тьмы огласила всемерную радость, взревев жутким воем народов,
«Рады служить, О Великий и Сильномогучий, тебя мы восхвалим,
Победы даруешь нам, смертным презренным, от щедрой души своей темной!
Веди! Укажи нам наш путь, о сияющий! Веди в место чудное бранное,
Где узаконится в вечности воля твоя непреложная, всеми нами любимая,
Даруй нам победу, и, с радостью, ее мы возложим к ногам твоим снова и снова!»
Так возопили, глотки срывая, старания полные вои, бессмертные мужи,
В тщетной надежде свое божество умилить речью сладкой, наивные.
* * *
В те времена, что свершалися битвы, воинства Тьмы, наступавшие в скорости,
Рати могучие, полные силы, встречались в полях зеленелой бескрайности,
Мужи отважные с наихрабрейшими, дабы закон воцарить над землею -
Смутное время то было, время страданий и время раздоров несчетных,
Власти раздел над племенами краткоживущих смертных народов божественной.
Боги священные – власти алкая единой – Светлая Мира, да владыка хаоса,
Непрестанно трудились, из человеков любимцам своим во всем потакая.
Кто из всех более власти достоин – Свет многодобрый иль Тьма жесткосердная,
Кто победит в битве в небеживущих – темный Бог зла иль пресветлая Мира,
Кто знал ответ? Лишь Благодать луноокая, владычица нитей судьбы,
Но, как и младенцу понятно, она, с страхом ссылки в хаос беспредельный,
Нитей судьбы она тайн не откроет – ни смертному вою, ни сильному богу.
* * *
Недолго вампиры и прочие демоны, исчадия зла, что в Демонсе правили,
Победой своей наслаждались незыблемы, вновь их Акорин к себе призывает:
«Слышали ль вы, о почтенные ратники, что возвещал нам Бог зла всемогущий?
Слышали ль вы, о великие воины, что сотворить нам повелено было во имя бессмертного?
Слышали ль вы, о непобедимые, кто Армии Тьмы супротив выступает, ничтожные?
Так услышьте же вы, о вольные духом, о брани с соперником изготовляемой!
Завтрашним днем, ровно в полночь, силы Армады выступят с крепкостенного града,
Встретим войска вражьи мощные в дальней долине, что громами славится,
В трех днях пути отсель – коль шагом неспешным идти будет воинство.»
Рек так и вскинул коня на дыбы, мощно копыта взмахнули в аэре,
Конь рванул с места, подъяв клубы пыли, цокот копыт эхом бился под сводами.
Снялося с места несчетное воинство, медленно ход набирали дружины,
Племя за племенем шли в ногу вои, тщясь не лишиться почестей славных.
Как наводненье выходит из берега, силой стихий человеков сражая,
Так по дорогам бессмертные лилися, попирая основы земли твердоносной.
Топтаньем стотысячным гул разливая по нивам и долам, кущам и горам,
Люди, кони, повозки в движенье пришли – к цели единой кучно стремяся.
Бог темный, сверху, с небесных чертогов, их лицезрел, и душа ликовала,
Слышал моления многих и многих, слышал обеты, вкушал дым пожарищ,
В храмах бессмертному черных и мрачных, службы велися не прекращенные,
Жрецы ритуальными острыми жалами жертвы заклали, победе взмолившися.
* * *
Громовая Долина. Одно лишь названье звучно глаголет за самое себя,
Многие ужасы думались смертным, местных гор отрогами лазащих,
Дивны виденья, человеков жуткие взгляду, серые тени, тоскливо стенающие,
Странное пламя в выси небесной, пылая, пугает людей цветами различными.
То было место, что Боги избрали для столкновенья ратей несчетных,
Здесь судьбы мира решить повелели, здесь дать сраженье великое тщатся,
Все уготовлено к бойне кровавой, силы обеих сторон уж собралися;
Дружные трубы ревут, Светлых Братьев сзывая на битву, на построение,
Ровных фаланг красота умиляет, ласкает взор Миры прекрасной,
Строятся также и демоны, маршалов главных верно и споро приказам чиняся,
Слышат в боях барабанов из кожи людской указанья владык, что мудрее,
Какие порядки сбивать, по сколько в ряду человеков, куда ставить возы с припасами,
Где механизм катапульт подкатить, онагров жутчайших, где схоронится засада;
Лишь неразумный юнец, безусый и глупый, считает, что выиграть битву –
Удел лишь безумноотважных и мощных плечами, на самом же деле,
В войне побеждает мудрейший, кто план для битвы измыслил с каверзами,
Кто может воителей силу десятка возвесть в нужном месте до сотни!
Наука сия полководцев премудрая, знание, удача богов и времен древних опыт.
Это ключи от множества битв проведенных за время истории смертного люда,
Без них ты не выйдешь из боя, победой в руках наслаждаясь приятной,
Без них твои кости, белея, для потомков затеряные,
Будут валяться в местах, от дома далеких, неизвестных навеки им.
Ряд за рядом, сверкая на солнце доспехами мрачными, жуткими,
Темные силы, озлобясь, свои выставляли войска неповержные,
Черные рыцари мертвых земель, в бранях блиставшие ранее,
Строились, щит ко щиту; оружия в ножнах дремают, боя начала заждавшися.
Светлые Братья, Ордена мужи, девы пречистые, ловкие, строили свой распорядок,
Указов Коринтия хитрого, Верховным что стал приказаньем божественным, слушаясь.
Стройных шеренг, от края до края долины, за день не осилил бы счетом умнейший,
Как и напротив Паладов пресветлых, сбирающих силы, – ворогов также было несчитано.
Встали соперники, дюже могучие, друг против друга, на брань собираяся,
Великогордые, злобой наполнены, браниться собрались за право на жизнь,
За честь свою светлую, на божью потеху, что ныне, сияя в небесной глазури,
С бокалом амброзии, восседая на тронах, готовились к чудному зрелищу битвы,
Во славу им совершавшейся, да поглядеть, как смерть напируется всласть,
Утолит лютый голод душевный, в чертогов сырых глубину заберет
Мужей столь свободолюбивых, сколь храбрых делами и дерзких словами, навеки.
* * *
Над паладинами солнце блистало, ни много, ни мало, а теплым покровом
От хлада вечернего оберегая воителей гордых, что встретились с Тьмою,
В то время как мрачные тучи кучились, над демонской ратью двигаясь кругом;
Молнии, вспышки, глаз паладина разом слепящие, помощь всемерную мертвым дарили.
Войска одно и другое гудели, сталью гремя о щиты в бесконечности,
Маги волшебные над головами шарами в чудесной игре расшвырялися,
Колдовали заклятья, варили отвары, Свет против Тьмы, а Тьма против Света,
Защиту сбивали с врагов, магический щит устрояя на другов любезных.
Но как бы и ни было велико войско народами светлое, все же темных было втрижды более,
В несколько раз превосходны количеством, демоны, скорой битвы алкая,
Хрипели, стенали, скрипели когтями, испить алой кровушки вдоволь мечтая.
* * *
Бой неравный, грозивший началом тут, так не начался – случилось иное –
С гор, по расщелинам, трещинам узким, из пещер, что веками водою точилися,
Люди стекались в покрывищах серых, на плащаницах со знаком загадочным,
Было их столько примерно, сколь армий и Света, и Тьмы сообща в той долине.
То были вои, духам клонящиеся, им безразлично восстание демонов,
Им неизвестны ни Мира святая, ни Мусорщик гневный в своих повеленьях,
Помнят лишь Четырех из Великих, им поклоняются, жертвы даруя:
Повелетиль Огня, что сияет огнями, над жаром владыка бессмертный,
Повелитель Земли, что, никогда не являясь пред людом, кости земные крепит в глубинах,
Повелитель Воздушный, сияющих молний гонитель над твердью,
Повелитель Воды, что повелевает самим Океаном безбрежным и мощным.
Четверо Духов божественных сил, что над Нейтралами верх удержают,
Так завещали адептам своим, разом явившись пред очи мирские,
Даже Земной показал на поверхность ненадолго свой норов упрямый:
«Смертные, что не ослушались нас, что, повеления наши исполнив,
Живут по законом народов седых, уповая на справедливость веками,
Сегодня ваш день – показать себя стоит, не ошибитесь, явитесь достойно!»
Ратники Света, совокупно со Тьмою, взирали на новых с недоуменьем -
Куда же примкнут эти тысячи воев, за сторону чью сражаться явились?
Лавиной бурлящей со склонов спускаясь, в следующий миг разделились нейтралы,
Большая часть, поспешая усердно, в ряды светлых воинов влилася мерно,
Меньшая часть, не спеша, к воинам Тьмы подоспела, место должное заняв.
Если доселе рати, что бой затевали, и разнились в количестве бранников мощных,
То с мига сего сравнялись они; распределенье нейтралов доспешных
Сравняло два лагеря, разницы нет, за Свет иль за Тьму - с кем воевать - нейтралам едино,
Не ожидая боле вмешательств, битву кровавую Тьма зачинает,
Первыми двинулись конники ада, конями топча пеших паладов,
Свет выставляет защиту от коней – добрые колья в этом подмога.
Вслед за конями ползут демониты, жуткие видом, алкавшие крови,
Спереди войска рубится честно Верховный Коринтий, на радость Богине,
Не отстает от него и Акорин, разрубая неспешных паладов надвое,
Соединился вопль умерщвленных с адских исчадий шипеньем последним,
Зрят с глади неба довольные боги – мужи храбрейшие их поминают, силы моля;
На устах с именами Всевышних падают ниц в ужасного Грома Долине!
* * *
Билися люди и демоны долго, долгих три дня и три долгие ночи,
Но окончания битвы не видно – им помогают Могучие Боги,
Оба противника вновь разошлися – на краткий отдых, отмерянный свыше,
Дабы священную битву продолжить полными сил и раны стянувши.
Армия Тьмы не теряет солдат, вновь поднимаются падшие трупы,
Вновь становяся в злые ряды, оружье свое лишь крепче сжимают.
Светлые воины, пав от врага, пользуясь верно даром Богини,
Вновь воскрешают сами себя, и вновь дышат мертвые, раненых нету.
Бились еще они несколько дней – бились со злобой в глазах на врага,
С усердьем мечами орудуя лихо, тяжелые брони на рамах таская,
В них же и спали, и ели, и жили, всегда изготовлены к битве суровой.
* * *
И по сей день Свет и Мрак не решили, кто же победу законную добыл,
Долгие годы сражаются так. Годы тянулись, являлись столетья,
Эпохи сменялись затем друг за другом – лишь Свет и Тьма, продолжая сражаться,
Определиться не могут с победой злосчастной конечной.
Вот почему среди человеков то одна половина одержит победу,
То на время другая возьмет над ним верх, истязая велико -
Вот почему, что зло, что добро, поныне живут в человеках едино…
Сообщение отредактировал DRRON - 30.5.2005, 9:46
|
"Слово Маргодара"., На суд, так сказать. =)
30.5.2005, 9:46
